В центре постановки — трагедия главного героя и его семьи: по версии английского режиссера, Годуновы стали жертвой заговора и интриг. Намек понят.

Декорация художника-постановщика спектакля Стюарта Нанна — собирательный образ России, увиденной глазами иностранца: слившиеся в монументальное целое воспоминания о залах Кремлевского дворца и Большого театра, об интерьерах храма Христа Спасителя и Успенского собора.

По замыслу режиссера, пушкинский думный дьяк Щелкалов (премьер Мариинского театра Алексей Марков) в наше время служил бы кем-то вроде пресс-секретаря — поэтому вполне логично, что он выступает с телеобращением к обеспокоенной нации.

Повсюду снуют рабочие в спецовках: страна только что пережила политический катаклизм, и некогда величественным интерьерам срочно требуется капитальный ремонт.

Сценография конкретизирует время действия постановки Грэма Вика: на стене зияет грязный след от только что снятого и лежащего в центре площадки советского герба — новый мариинский «Борис Годунов» напоминает зрителю о событиях 1991 года.

Массовка загримирована под представителей разных социальных слоев: торговки, рабочие, служители церкви — все они в растерянности, никто не знает, чего ждать от новой политической ситуации.

Из Царских ворот появляется Борис Годунов. Пока что он еще лишь простой человек, только готовящийся примерить на себя роль правителя огромной страны. В заглавной партии выступает выдающийся мариинский певец с международным реноме Евгений Никитин, один из самых известных в мире отечественных вокалистов.

Одна из ключевых сцен спектакля: от того, каким образом постановщик оперы Мусоргского трактует первый монолог Бориса Годунова «Скорбит душа», зависит дальнейшее развитие режиссерского сюжета спектакля. У Грэма Вика Годунов откуда-то из недр сцены извлекает царское облачение с шапкой Мономаха — и, потрясенный, застывает: в этот момент Борис осознает бремя власти и бремя ответственности.

Царский терем в Кремле. Примечательный режиссерский ход: Грэм Вик лишает своего Бориса частной жизни — судьба правителя неотделима от судьбы его страны, а значит, и своего личного пространства у него быть не может.

Безутешная царевна Ксения (одна из главных надежд мариинской труппы — перспективное сопрано Элеонора Виндау) оплакивает убитого жениха. Дочь Годунова никак не может свыкнуться со страшной потерей: она который день не решается расстаться с подвенечным платьем, продолжая надеяться, что суженый все же вернется к ней — и они смогут завершить свадебную фотосессию.

Появление Бориса. Даже оставшись наедине со своими домочадцами, он не может забыть о проблемах страны и тяжкой ноше власти.

Чутко реагирующий на настроение отца царевич Федор (артистически безупречный юный дебютант Константин Ефимов) грустит — словно предчувствуя скорый трагический финал, в котором ему доведется сыграть одну из главных ролей.

Слуга сообщает Борису о приходе Шуйского (опытный тенор и блистательный актер Евгений Акимов). Прожженный политик и циничный интриган, в спектакле Грэма Вика он — главный политический оппонент Годунова.

Беседа с Шуйским окончательно выводит Бориса из равновесия. Правитель сломлен, его рассудок помутился: он принимает своего сына за призрака убиенного царевича Дмитрия.

Пока Шуйский, как паук, плетет паутину своей интриги, простой люд вовсе не желает безмолвствовать и оставаться в стороне. Режиссер напоминает о том, что именно в постперестроечную эпоху в демократической России начало складываться современное гражданское общество.

Появление Юродивого. Эта роль — очередной шедевр одного из самых запоминающихся солистов мариинской труппы Андрея Попова, обладателя безошибочно узнаваемого голоса и практически безграничных актерских способностей.

Равнодушная политическая элита страны даже не смотрит в сторону своего обездоленного электората. Грэм Вик напоминает: начало девяностых — время колоссальной оторванности власть имущих от рядовых граждан страны.

Встреча Годунова с Юродивым. В петербургском спектакле он вовсе не безумец, как у Пушкина и Мусоргского, а аутсайдер, маргинал, существующий словно бы на обочине общественной жизни, но именно поэтому способный выступать в качестве «голоса народа».

Последнюю картину оперы Мусоргского режиссер ставит в полном соответствии с авторской ремаркой композитора: действие финала спектакля происходит в Думе — правда, не в боярской Думе XVI века, а в узнаваемых интерьерах современного Охотного Ряда.

Парламентарии замерли в ожидании Шуйского: он уже успел заручиться доверием большинства депутатов и готовится перенять власть из рук сломленного Годунова.

Умирающий Борис в окружении своих ключевых оппонентов: не только Шуйского, но и Пимена (заслуженный мариинский бас Михаил Кит) — бывшего функционера, а ныне серого кардинала, отошедшего от дел, но продолжающего держать руку на пульсе политической жизни страны.

Последнее свидание Бориса с сыном прерывается появлением плакальщиц с похоронными венками: по приказу Шуйского Годунова хоронят еще до того, как тот успевает испустить последний вздох — таков страшный финал спектакля Грэма Вика.

Оставшийся один на один с отцовскими врагами царевич Федор смотрит вверх, ища поддержки на небесах: больше ему надеяться не на кого.